Google хочет сделать Go языком для написания облачных приложений

Standard

Cозданный в Google язык программирования Go на момент написания статьи – один из самых быстро-развивающихся языков программирования. Комьюнити составляет около одного миллиона разработчиков которые пишут на Go, как для продакшена (Production Development) так и для себя (pet projects) во всем мире. Но в Google считают что могут увеличить темпы развития языка, особенно когда речь заходит о его роли в написании облачных приложений.

Google выпустила релиз Go Cloud 25-ого Июля 2018г, который облегчает работу, создание, и написание приложения на Go, для облачных приложений.

Хотя Go очень популярен среди разработчиков, разработчики в Google считали что в стандартной библиотеке не хватало инструментов для работы с cloud сервисами. На сегодняшний день, разработчики пишут свои библиотеки для работы с облачными сервисами (такими как AWS и Google Cloud). Но сегодня компании хотят легко и без издержек распределять свои ресурсы и вычислительные мощности между “облачными провайдерами”.

Go Cloud предоставляет разработчикам набор общих API для доступа к

  • block storage
  • MySQL
  • runtime configuration
  • HTTP server with built-in logging
  • tracing
  • health checking

Сейчас библиотека поддерживает AWS и Google Cloud Platform. Со временем Google планирует добавить больше возможностей для Google Cloud и добавить поддержку большего количества облачных провайдеров (и эти облачные провайдеры могут, конечно же, также создать собственную поддержку).

По мнению Google, это позволяет разработчикам создавать приложения, которые могут легко запускаться в любом поддерживаемом облаке, не переделывая большие части своих приложений. Со своей стороны хочу подчеркнуть что это значительно упрощает разработку и поддержку так называемого “сервисного кода”, и дают гибкость при выборе Cloud Provider и можно переходить между ними, без так называемого vendor lock.

Как сказал вице-президент Google по связям с разработчиками Adam Seligman – компания надеется, что этот шаг вызовет бурный рост различных библиотек вокруг Go – и, конечно же, это ускорит рост Go как языка для облака.

Оригинал

Один прекрасный день в Венеции

Standard

Так сложилось что мы прибыли в венецию из славного города Зальцбурга, где мы застряли волею судеб (на самом деле погоды) на несколько дней.

В Венецию мы приехали 6 января, и тут было очень мало туристов … Поэтому мы открыли для себя совершенно новую, необычную Венецию. На улице было то 0 то минус 2 градуса, но когда светило солнышко, то было так тепло, что можно было “согреть душу” в этих лучах венецианского солнца.

По узеньким венецианским улочкам бродили озябшие туристы, укутанные в платки или шарфы, и изредка останавливались на мостиках или в узеньких улочках, что бы сделать долгоджанные фото. Ведь они ехали сюда именно за этим (скорее всего). Побывав в Венеции уже не один раз, я привык к безграницным толпам туристов заполонивших все улочки, от маленьких до больших площадей. Но в этот раз было такое чувство, что Венеция принадлежит только нам. Сегодня, можно было свернуть с популярных туристических маршрутов, и оказаться на пустынной улочке Венеции, той саомй венеции где жили и творили сотни выдающихся деятелей культуры, искусства, архитектуры и пр. И осознание этого единства пронизывалао душу так словно ты переместился в машине времени в прошлое и сейча вот вот пройдешь пару шагов и за углом на очередной площади ты встретишь традиционный Венецианский маскарад.
Гуляя по мостикам и улочкам, продрогнув от влажности и зимней промозглости ужасно хочется согреться. И ты начинаешь засматриваться на витрины местных забегаловок, кафешек и маленьких ристоранчиков, которыми усыпанны все острова и островки здесь.

Самое удивительное, это то, что когда ты задолго до того как отпрвится в город, сидишь и выбираешь точки своего маршрута, планируешь где будешь кушать и куда зайдешь, то все происходит как то слишком “стандартно”. Но стоит тебе только раз отступит от “плана”, свернуть с “намеченного” пути, как попадаешь в удивительный мир настояшего города, приятных сюрпризов и открыий. После того как мы начали искать куда бы заглянуть, что бы выпить чашечку горячего капучино. Нашему взору предстала ничем не примечательная “кафешка”, около которой метался мужчина лет 40-45 в черном. Он то и дело забегал и выбегал из дверей кафе, с новой порцией горячего глинтвейна, от которого шел белый пар. А парочки каждый раз когда открывались двери оборачивались что бы бростьи взгляд на то, не к ним ли он направляется, с этим теплым вкусным и, как никогда кстати, горячим напитком для этой погоды. Когда мы подошли к кафе то мужчина-официант пролил на себя один стаканчик с глинтвейном, и старался не подавая вида исправить ситуацию, исчезнув в дверях кафе.

Но то самое открыти про которое я хочу расскзаать, ожидало нас внутри кафе. Попав внутрь кафе, мы увидили небольше скопление людей у “барной стойки”, которые так же как и мы хотели согреться чем нибудь горячим, и продолжить свое путешествие по городу. И всех этих людей обслуживала невероятно живая женщина лет 55. Скорее всего она была владелецей этого заведения. Она мастерски справлялась с различными языками, с приготовлением кофе, и самое главное, она задавала настроение всем пришедшим к ней в кафе. Она очень мило улыбалась и подшучивала кому то на непонятном языке а кому то на понятном, но даже не зная и не понимая про что она говорит, было отчетилво понятно про тчо она шутит, и это вызывало улыбку на лице. Было явно заметно, что она делает свою работу, от души, от сердца. Что она как раз занимается тем, чем ей нравится, и это передавалось и нам, да я думаю и всем окружающим. Она была как моцарт своего дела. В ее кафе все светилось и играло “как по нотам”. И она была как дерижер. Попросив у нее чашку капучино и часшу какао, мы решили что было бы не плохо взять еще и круассаны, на что женщина ободрилась и указала “человеку у печи” на то, что бы он положил 2 круассана в печ.

Когда кофе стоял на юарной стойке, а круасаны были поданны на тарелочках, женщина отпустив очередную шуточку немного похихикала, и продолжила обслуживать очередных странников забредших в ее кафе.
Кофе и какао были отменные, и мы согрелись с первым глотком. Неторопясь, наслаждаясь изысканными круассанами мы наблюдали как приходят люди озябшие люди с надеждой согреться хоть чем нибудь, и получают заряд тепла и позитива в добавок к какому нибудь горячему напитку, и уходят с улыбкой из кафе.

После того как мы согрелись и вышли, с великолепным настроением, хотелось бегать и прыгать от счастья полученного там, в том кафе, которое не было в планах, которое стало открытием дня в Венеции, и уж кто бы мог подумать, что там нам повстречается такая милая и позитивная женщина, которая каждый день дарит счастье сотням, таких же как мы, странникам, озябшим в зимней Венеции, в поисках тепла и счастья на одной из улочек.

Дача

Standard

Мы выросли в разных мифологиях. Американцы поколениями зарабатывали собственность, зная, что она принадлежит им по праву и навсегда. Советскому человеку, кроме права умереть, никто ничего не гарантировал. Когда последний романтик коммунистического труда вышел из комы и понял, как крепко его наебали, властям стало ясно — нужен отвлекающий маневр. Исходные условия: двести пятьдесят миллионов нищих, которых нужно чем–то занять. В собственность ничего давать нельзя, хлопот не оберешься. И тогда изобрели дачу.

Домик за городом, на бесплодном участке размером с гулькин хрен? Кругом – бдительные соседи, которые порвут горло за десять сантиметров земли, им даже не принадлежащей? Заманчиво! воскликнул советский гражданин, у которого испокон веку в кармане были блоха на аркане да вошь на цепи.

Моя дача началась, когда одним весенним днем мы с папой отправились на вокзал и сели в электричку. Я не помню дороги, но хорошо помню, как впервые увидел длинную ложбину, заросшую редким ельником и осиной. Нас было несколько десятков человек с инструментами. Папа привез с собой туристический топорик в брезентовом чехле. Мне очень нравился тот топорик с удобной рукояткой, облитой резиной, но папа не разрешал с ним играть. Очевидно, топор оказался говенным, я помню, как он матерился сквозь зубы, борясь со скользким осинником. Под ногами была абсолютно мертвая земля — песок и галечник.

Это был эпический день. Словно путешественники высадились на суровом берегу, понимая, что проведут здесь остаток жизни. Мне было одиннадцать лет, я был одним из этих пропащих, но слишком юным, чтобы понять последствия. Группе людей предстояло свести ёлки и заложить фундамент своей будущей иллюзии.
Как ни посмотри, дача была супер–идеей. Безотказный предохранительный клапан: кто станет бухтеть о положении дел в стране, отбарабанив неделю на основном месте, а выходные – на даче? Человек мог сколько угодно копить пар, но в субботу он выезжал на пьянящий воздух, брал навозную лопату и два дня беспощадно вкалывал. Государство обдурило нас дважды: миллионы получили иллюзию собственности и задаром обустроили бросовые участки вокруг городов, на которые никто в здравом уме бы не позарился.

Два дня еботни на глазах у соседей. Наши помидоры будут не хуже ихних. Чужие огурцы, соседские жопы – все на виду, все в двух шагах. Никакого личного пространства. Определить, кто побеждает в битве за урожай, можно просто глянув через забор.

На куске пустыни, которую получили мы, не росли даже лишайники. Поэтому, как только разметили участки, на них сразу же повезли землю. Кто–то открыл подпольный бизнес и разбогател. За грузовики с грунтом происходили настоящие битвы. Но они были ничто по сравнению со страстями вокруг навоза. Из–за телеги коровьего говна затевались конфликты шекспировского размаха. Люди торговались, подкупали, обманывали и наживали врагов. Были триумфаторы и побежденные. Мама сияла, если ей удавалось перекупить партию навоза, заплатив больше соседа. Какой простор для интриг! Людям отчаянно недоставало драмы, даже крохотная ее порция волновала кровь.

Сосед Петя своим забором отхватил у нас десять сантиметров земли. Нахуя ему нужна была эта жалкая полоска? Была ли она так важна нам? Неизвестно. Знаю только, что Петю заклеймили гондоном и вором, и он останется таким навеки.
То, что начиналось, как безобидный проект, быстро стало прорвой, сосущей время и деньги. На первых черно–белых фото я вижу себя, сутулого мальчика с герпесом на губе, несущего длинную балку. Папа — на другом конце. Вокруг каменистая пустыня, на которой какие–то оборванцы строят халупы.
Мы купили панельный домик, собрали его и покрыли крышу шифером. Ушлые наёмные распиздяи уговорили нас класть шифер на голые балки, тепло уходило через крышу, а папа материл засранцев и свою доверчивость. Потом построили летнюю кухню. Папа тесал опорные столбы и топором рассадил себе ладонь около большого пальца – он стоял и рассматривал рану, осторожно раздвигая края. Его спокойствие поразило меня не меньше вида прыгающей оттуда крови. До этого я видел только свинину, которую мама разделывала на суп. Я не испугался, но внутри будто повернулся какой–то выключатель.

Следом построили бетонную стену вокруг участка, высотой в полметра. Моя семья ничего не делала наполовину, и стену сразу назвали «Великой Китайской». Жертвы были сопоставимыми: мы надрывались, таская щебень из карьера. Красивый, будто раскрашенный — ни одного похожего куска. Я грузил его лопатой, которую привозил с собой. Пятьсот метров с гремучей тачкой туда и пятьсот – обратно, уже с грузом. Не помню, сколько тачек я перетаскал, помню, как руки отваливались. Мне доводили дневной план по щебню, как в лагере, и начиналась погибель.
Я молчу про полив. Кажется, меня никогда не растили с такой заботой, как эти ебучие помидоры.

Главным проклятием было то, что работа не кончалась. Просто никогда.

В сезон вся семья ехала на галеры каждые выходные, без исключений. Когда я дорос до протестов, мной начали манипулировать: шантаж, давление на совесть, угрозы. Родные, люди по натуре деликатные, в вопросах рабского труда становились жесткими, словно вели переговоры с террористами. Лейтмотивом было: «Ах, не хочешь работать? А есть хочешь зимой?» Я был ребенком, полным запретов, окрутить меня было проще простого. Обычно я обижался и надувал губы, таким меня совали в душегубку электрички и везли к месту работ.

Мама как–то отругала меня за то, что я плохо работал. «Мне перед соседями стыдно!» — сказала она, — «Мы вкалываем, а ты стоишь с лопатой, дышишь свежим воздухом!» Только лет через двадцать я смог понять, каким это было абсурдом, а тогда работа для соседей казалась вещью обыденной.

Мы выворачивали из земли ледниковые валуны и центнерами мешали бетон. Блядскую дачу надо было красить раз в два года, для этого приходилось сдирать старую краску. Родители ездили на велосипедах на ферму, и везли оттуда на руле по два ведра жидкого говна.

Смеясь, они рассказывали, как кто–то из соседей грузил навоз в багажник «мерседеса».
Возить навоз мерседесами казалось им идиотской затеей. Странно, думал я, а велосипедами – нормально?

Однажды мне поручили отвезти на дачу коробку семенной картошки. Она оказалась тяжелой, как труп. От станции было километра три. Веревка впивалась мне в пальцы, коробка отрывала руки. Я дотянул ее с огромным трудом, ни на секунду не спросив себя – почему это картошка весит, как свинец? Оказалось, на дне лежала старая сантехника – латунные краны, чугунные колена. Выбросить ее было нельзя по советской привычке – вдруг пригодится? Так же было и с одеждой: на дачи везли самую гадкую и заношенную. Приличные люди с высшим образованием выглядели, как бурлаки с той самой картины.

Лично я отмотал свои двенадцать лет и могу сказать, что совесть моя вряд ли когда–то была чище, чем когда я откинулся с дачных рудников.

В ненормальной стране, где результат труда никак не влиял на вознаграждение, дача стала оазисом социальной справедливости. Как вкалывал – так и выросло. В этом и был главный секрет успеха.
Закат ее начался вместе с эрой накопления первичного капитала. Оказалось, что овощи и фрукты проще купить и грядки кабачков и патиссонов постепенно сменились банями и газоном. Расплодились буржуазные штуки вроде шезлонгов и качелей с навесами, потянуло барбекю, проезды заставили немецкими машинами. Потом разрешили продавать больше шести соток – и оказалось, что король голый.

На дачах теперь работают только пожилые, по инерции, а малышей привозят отдыхать. Стали заметны местные шизоиды, любители адской деревянной скульптуры — раньше их не было видно за жопами трудящихся. Один человек оббил дом мужскими рубашками, как распятиями, другой повесил на фасад скрещенные двуручные пилы. Третьего не видно вообще – его участок окружен просмоленным частоколом метра два в высоту.

Но главное – даже в выходные над участками висит странная тишина, к которой я никак не могу привыкнуть.

топ 3 заблуждения

Standard

1. Если ты делаешь что-то полезное людям, то на этом можно заработать
Нет.
Во-первых, люди не всегда готовы платить за то, что кто-то делает им хорошо.
Во-вторых, оценка ими ценности, которую они получают, не всегда соответствует рыночной цене.
В-третьих, даже если они готовы платить, полученные деньги могут не превышать себестоимости.
Пример – большинство собственников малого бизнеса очень заинтересованы в клиентах, но из-за собственной некомпетентности и отсутствия денег они не готовы платить за клиента столько, сколько это в реальности стоит. Хотя все хотят, очень хотят. Но платить не готовы. В том числе и за обучение. Потому, что иногда они даже не могут понять за что нужно платить и какой результат они хотели бы получить.
Абсолютно с этим согласен. Как малое предпринимательство выживает в таких условиях – до сих пор не понятно.

2. Нужна сразу браться за масштабные проекты, меняющие мир.
Во-первых, это красивая сказка для студентов. В реальности масштаб проектов определяется способностью основателя и его реальными практическими навыками. Чудеса случаются, но глубокое копание обычно показывает что за этим стоит пару опытных мужиков, а не студент. Либо это просто удача.
Во-вторых, нихера этот мир не меняется на самом деле. Люди по-прежнему живут в домах, кушают, какают, рожают детей, катаются на повозках, и умирают. Меняется лишь способ удовлетворения потребностей и получатель денежных потоков.
На практике это выглядит примерно так – один студент идет заниматься простым небольшим бизнесом. Продает его, начинает следующий. Растет, набирается компетенций, и, что самое главное, нормально живет. К 45-50 у него есть собственные миллионы, опыт и связи, чтобы начать что-то реально большое и преуспеть в этом.
Второй фантазер бегает по инвесторам и госструктурам, рисует замки. Если, вдруг, находит какие-то деньги – быстро их просаживает на собственное обучение. Все это время живет на подсосе, ожидая зарплату с инвесторских денег. Но зато рассказывает что меняет мир на конференциях.
Очень знакомая ситуация, правда?

3. Главное заниматься тем что нравится, и тогда успех обязательно придет.
Нет.
Есть корреляция между тем, что успешные люди обычно говорят, что им нравится то, благодаря чему они стали успешными, и успехом.
Но, во-первых, это они говорят, а на самом деле хрен знает.
А во-вторых, это лишь частично необходимое, но не достаточное условие достижения цели.
Ну и, в-третьих, ежедневная текучка это отнюдь не фонтан удовольствия. А текучки в любом деле чуть больше чем 99%, и даже если это самое любимое дело, то все равно оно рано или поздно заебывает.

Системный анализ

Standard

ЭКЗАМЕН по предмету “Системный анализ”.
ПРОФЕССОР:
– На борту самолёта 500 кирпичей. Один кирпич выпал из самолета. Сколько на борту осталось кирпичей?
СТУДЕНТ:
– Ну, это легко! 499!
ПРОФЕССОР :
– Правильно. Следующий вопрос. Как положить слона в холодильник за 3 шага?
СТУДЕНТ :
1. Открыть холодильник.
2. Положить туда слона.
3. Закрыть холодильник!
ПРОФЕССОР :
– Дальше. Как положить оленя в холодильник за четыре шага?
СТУДЕНТ :
1. Открыть холодильник.
2. Вытащить слона.
3. Положить оленя.
4. Закрыть холодильник!
ПРОФЕССОР :
– Отлично! Следующий вопрос. У царя зверей льва, день рождения ! Пришли все животные, кроме одного. Почему?
СТУДЕНТ :
– Потому, что олень всё ещё в холодильнике!
ПРОФЕССОР :
– Великолепно! Далее. Может ли бабуля пройти через болото с крокодилами?
СТУДЕНТ :
– Конечно может! Ведь все крокодилы на дне рождения «Лёвы»!
ПРОФЕССОР :
– Хорошо! А теперь последний вопрос. Бабуля прошла через пустое болото, но всё равно умерла! Что с ней случилось?
СТУДЕНТ :
-Э,э-э! Она утонула?
ПРОФЕССОР :
– А вот и нет! На неё упал кирпич! На пересдачу, милейший, на пересдачу!

История из жизни советских математиков.

Standard

Один чувак, окончив мехмат ЛГУ, поступил в аспирантуру. Стипендия — 100 рублей. Слесарь или токарь на заводе имени Кирова получали в разы больше.
Когда ему надоело безденежье и нытье молодой жены, он бросил аспирантуру и пошел на завод.
В отделе кадров потребовали документ об образовании. Удалось найти только аттестат об окончании восьмилетки. В те суровые времена его направили “доучиваться” в вечернюю школу. А он и не сопротивлялся – один оплачиваемый выходной в неделю никому не повредит. Одно “но” — в вечерней школе приходилось косить под дурачка, что было удобно делать, сидя на “камчатке”. Соседом был забулдыга-дворник, все время спавший на уроке.

Однажды учительница объясняла, что площадь круга равняется квадрату радиуса, умноженному на число “пи”. Бывший аспирант ее не слушал. Училка решила его проучить и, подкравшись, громко спросила чувака, чему равняется площадь круга. Тот, погруженный в свой диссер, рассеянно брякнул невпопад: “Пи…” ( это не мат, а буква греческого алфавита, обозначающая в математике отношение длины дуги полуокружности к диаметру). Класс закатился счастливым хохотом здоровых людей, столкнувшихся с дурачком.

Когда до чувака дошли ехидные комментарии учительницы, сетовавшей на непроходимую тупость и упреки Создателю сославшему ее в школу рабочей молодежи, аспирант впал в ярость. Выйдя к доске, он расписал ее двойными и тройными интегралами, изобразил предельный переход под знаком интеграла и блестяще доказал, что площадь круга на самом деле “пи”, а не “пиэрквадрат”, как ошибочно написано в учебниках для средней школы. Рабочий класс впал в анабиоз, оцепенев под шквалом формул и непонятных терминов, а потрясенная училка едва слышно прошептала, обращаясь скорее в вакуум, чем к присутствующим: “Разве это возможно?”.

На предсмертный хрип внезапно отозвался забулдыга-дворник, мирно дремавший под яростный стук мела по доске:
“Чувак, — сказал он, окинув беглым взором испещренную мелом доску. — Предельный переход под знаком двойного интеграла в третьей строке сверху на левой стороне доски запрещен. Он расходится…”

Оглашен состав сборной России по хоккею!

Standard

Вот и “огласили весь список” так сказать, наши хоккейные гуру. Почти все в нем из NHL, я конечно не буду оспаривать профессионализм NHL’овцев либо стараться как либо усомниться в них, но они же играют за разные команды, и они не сыгранны друг с другом, поэтому остается только уповать на их отличные сопсобности, и безусловно на их талант.

Подозреваю что давление на наших игроков на олимпиаде будет не человеческое, потому что дома нужно побеждать, и от этого напряжения будет не так то просто сосредоточится, успокоится, и с холодной головой побеждать соперника за соперником.

Состав сборной России по хоккею

Вратари: Сергей Бобровский («Коламбус Блю Джэкетс»), Семён Варламов («Колорадо Эвеланш»), Александр Ерёменко («Динамо» М).

Защитники: Антон Белов («Эдмонтон Ойлерз»), Вячеслав Войнов («Лос-Анджелес Кингз»), Алексей Емелин, Андрей Марков (оба — «Монреаль Канадиенз»), Евгений Медведев, Илья Никулин (оба — «Ак Барс»), Никита Никитин, Фёдор Тютин (оба — «Коламбус Блю Джекетс»).

Нападающие: Артём Анисимов («Коламбус Блю Джэкетс»), Павел Дацюк («Детройт Ред Уингз»), Илья Ковальчук, Виктор Тихонов (оба — СКА), Денис Кокарев, Сергей Соин (оба — «Динамо» М), Николай Кулёмин («Торонто Мейпл Лифс»), Евгений Малкин («Питтсбург Пингвинз»), Валерий Ничушкин («Даллас Старз»), Александр Овечкин («Вашингтон Кэпиталз»), Александр Попов («Авангард»), Александр Радулов (ЦСКА), Владимир Тарасенко («Сент-Луис Блюз»), Алексей Терещенко («Ак Барс»).